Александр Инюточкин: Со временем начинаешь любить тех, кто рядом
Есть три повода напомнить об alma mater харьковских, — да и, как жизнь подсказывает, не только харьковских кукольников: два хороших и один… не очень.
Кстати, «кукольник» — понятие достаточно широкое, это не только кукольных дел мастер, это и актер кукольного театра, и художник, даже зритель и пожизненно влюбленный в куклу-актрису человек. Так с какой новости начнем?
—Эх, решайте сами, — не без удовольствия и в то же время с сожалением
отвечает профессор кафедры мастерства актера и режиссуры театра анимации
Александр Инюточкин.
— Отвечать-то все равно мне.
—А вот мы сейчас попробуем разобраться, кому «отвечать». Поэтому начнем с
новости «не очень». Александр Александрович, прошла, не побоюсь этого слова,
пятилетка с тех пор, как вы порадовали город последним Международным фестивалем
театров кукол и иных форм сценической анимации «ANIMA». А ведь обещали, публика
запомнила, каждые два года устраивать такой фестиваль, радовать город новыми
спектаклями и неподдельным весельем, созывая гостей со всего света! Вы-то сами
со своими воспитанниками за это время столько всего поставили и показали на
театральных просторах Европы, посещая подобные мероприятия иностранных коллег,
которые с удовольствием вас приглашают! В общем, столько всего творческого
случилось с вами и вокруг вас на ниве анимации, что этим грех не похвастаться.
Даже сами выросли: профессором стали!
— Да, вы правы. И первое «да», тоже не побоюсь этого слова, — профессором я
оказался единственным в Украине и первым в истории анимационных театров. Второе
«да» — обещания фестивальные давал. Но не я один, а с соавторами в этом деле:
спонсорами, соучредителями и прочими, дай им Бог здоровья, помощниками. Так что
не будем говорить о фестивале 2008 года как о последнем. Скажем о нем, как
говорят альпинисты, парашютисты и саперы, крайний и будем надеяться на
следующий. По крайней мере, мы над возобновлением этой традиции сейчас очень
напряженно трудимся: и творчески, и организационно.
—А чем, где и кого вы порадовали из «крайнего»
творческого?
—«Чем» — Петрушкой. А вот «где?», хороший вопрос — в Москве и Льеже.
—То есть опять не на Родине…
—Что делать, — где ценят, куда зовут, там артист и выступает. Так всегда
было.
—Расскажите, пожалуйста, как было в этот раз?
—Специалисты по русской культуре в Льеже организовали выставку «Рождество
в царской России», которую они приметили еще в Москве. Ну а мы, как «наш пострел
везде поспел» — для всех, интересующихся русской культурой в Европе, с 22 по 30
декабря выступили в рамках этой выставки: прилетели из Киева в Кёльн, из Кёльна
в Льеж и т. д.
—Но играть-то вам, наверное, нужно было на языке той местности,
куда в означенное время вы прибывали?
—Разумеется, Панча и Джуди в Лондоне мы представляли на английском,
Полишинель и Мари в Париже — на французском. У нас и страничка в Интернете с
рассказом о себе на английском, так что нас — двух девочек и двух мальчиков с
преподавателем в придачу — неплохо знают. Кстати, нашу «Петрушкину камедь» — так
правильно выглядит название спектакля, в Люксембурге оценил и бывший посол
Евросоюза в Украине… Не скрою, было приятно в прямом смысле слова прийтись ко
двору Ее (?) Величества в таком окружении.
—Александр Александрович, а в широком смысле слова харьковская
кукольная школа есть?
—Думаю, что да. Уже давно харьковские кукольники не раз проявляли себя
далеко за пределами города, государства. Мои же воспитанники и сейчас желанные
гости не только во многих уголках мира, но, как это ни парадоксально звучит, и
во многих уголках родного государства, потому что оценивают молодых артистов не
по политическому или языковому признаку, а по профессиональному.
—Маэстро, еще, пожалуйста, о хорошем: в конце прошлого года в
Москве отмечали 25-летие телепрограммы «Аншлаг». А вас позвали праздновать? Вы
ведь в 2003‑м и там умудрились произвести фурор.
—Нет, не позвали. Но мы не в обиде. У нас с «Аншлагом» в свое время, как
говорят, все состоялось, так что…
—Тогда расскажите, пожалуйста, самое интересное, что помните, о том
дебюте. — После
того как мы стали лауреатами Первого всеукраинского конкурса артистов эстрады в
2002 году, мы взяли видеозапись, которую организаторы конкурса делали во Дворце
«Украина» во время концерта лауреатов, и отослали в «Аншлаг». Перед этим на
«1+1» у нас было большое интервью в утренней программе, мы осмелели и, когда
были приглашены в Москву, поехали втроем: Кирилл Лукашев, Сережа Савлук и
я.
—На поведении ребят такой всеукраинский фурор никак не
сказался?
—Нет. Во-первых, они после того, как стали лауреатами, с этим номером
участвовали во всеукраинском туре с остальными победителями и объездили всю
Украину. Потом мы возили этот номер в Бельгию, Италию и там показывали на
различных фестивалях. Так что они ничего себе не позволяли в принципе, потому
что нормальные люди.
—А как там все происходило в самом «Аншлаге»?
—Мы приехали утречком рано в «Олимпийский», там еще никого не было,
расположились, позавтракали, а к вечеру стали собираться артисты знаменитые:
Галкин, Бандурин, другие. Это был очень большой юмористический концерт и запись
одновременно, в котором мы — среди большого количества звезд, потом эту запись
транслировали по телевидению. Но их руководительница… эх, забыл, как ее…
которая…
—Которая Регина Дубовицкая.
—Да! И которая, по-видимому, побоялась, что нас не очень поймут, хотя нас
принимали просто прекрасно, так вот в телевизионную версию она вставила еще
фрагмент настоящей борьбы сумо, мол, посмотрите, на что была сделана пародия.
Такое с ее стороны было предложено как бы объяснение нашего номера широкому
зрителю.
—А я о Дубовицкой была лучшего мнения, полагала, что чувство юмора
у нее должно быть априори.
—Я — тоже, но теперь это уже совершенно неважно. Понимаете, дело в том,
что, как бы мы после ни относились к «Аншлагу», для нас это была, в общем, такая
достаточно приятная ступенька вверх. Она не имела продолжения, к сожалению, но,
тем не менее, мы справились и, хочет этого кто-то или не хочет, стали
известными. Как только появлялись где-то на фестивале, нас сразу узнавали и сами
же резюмировали: а, это вы, которые в «Аншлаге» выступали?! Вот я ездил на
мастер-класс в Ригу, приехал туда вместе со своими студентами, и меня тут же
спросили: «Это — ваши?!» Я: «Да! И вы тоже нас знаете?» А они: «Да, конечно, мы
тоже здесь смотрим «Аншлаг». После и в Молдавии была та же картина:
встреча-удивление-одобрение. Так что выступление в «Аншлаге» стало для нас
хорошей рекламой.
—Маэстро, как педагог по актерскому мастерству, что вы говорите,
как учите студентов не зазнаваться при успехах, как прививаете иммунитет к
«звездной болезни»?
—Во-первых, скажем так, я сам веду себя достаточно демократично, то есть у
нас со студентами творческая демократия. Это не значит, что мы похлопываем друг
друга по плечу и т. д., но у нас нет и такого, чтобы как я сказал, так и будет.
Мы пытаемся найти такой вариант, который станет понятен всем. А, во-вторых, я
стараюсь дать студентам понять, что они — мои коллеги, и отношусь к ним как к
коллегам. Я никогда не поведу себя вроде: я — ого‑го, а они — еге-ге. Тем более
что я преподаю, изучая все вместе с ними, потому что каждый новый курс требует к
себе совершенно иного подхода и подхода к тому, что мы делаем. То есть я
стараюсь не переносить примеры прошлого курса на новый курс, потому что новый
курс с другим менталитетом, его состав по-другому малообразован, да, и поэтому
приходится с ним по-новому общаться. И законы, которые лежат в основе номеров,
этюдов и т. д. тоже требуют изучения, нет раз и навсегда открытого закона, как
преподавать актерское мастерство. Поэтому берем новичка, как, извините, предмет
какой-то, и начинаем смотреть: что он умеет, чем смотрит, как дышит, как
смеется, чем берет и т. д. То есть каждый новый предмет — это terra incognita, и
приходится его изучать чуть ли не сначала. Я же сижу и задаю себе вопрос: может
он упасть в обморок? А, не может, значит, мы не будем падать в обморок. А
злиться, как он может злиться? А! О! Вижу, как он выразительно злится, пробую
найти в истории момент, где он мог бы применить свои природные возможности. То
есть вот такие исследования каждый день, каждое занятие, каждый урок.
—Вы говорите у вас — демократия. А вот Марку Захарову как-то
задали подобный вопрос, так он даже, кажется, обиделся и ответил с характерной
для него такой полузловещей усмешкой: «Требовать демократии в театре все равно
что допустить демократию на атомной подводной лодке…»
—Понимаете, конечно, с ним трудно не согласиться, он все-таки великий,
могучий. У него — Збруев, Певцов, Соколов, другие не чувствуют себя мальчиками,
а чувствуют себя сотворцами, поэтому под демократией в театре он имеет в виду…
Знаете, как дети говорят, «на стадии обдумывания возможна демократия; на стадии
приема решения уже автократия», то есть нет такого однозначного подхода.
—Описывать немыслимо смешной номер, конечно, пустая затея, поэтому
расскажите лучше о том, как сложилась судьба двух представителей вашего лучшего,
золотого курса. Был ли у вас после него такой же? Сейчас ваш «Сан-Сан-Театр»
существует?
—Да, слава Богу, существует. У меня после этого курса было еще два, и
последний курс был очень хороший, но там был обычный недостаток: больше девочек,
а мальчиков маловато. А тот курс был золотым еще и тем, что в нем было шесть
мальчиков и шесть девочек, поддерживалось творческое равновесие. Когда много
девочек, приходится придумывать, как все подать и т. д. Хотя очень интересный
курс я выпустил недавно, совершенно девичий, но мы, как говорится, справились:
три раза были в Эстонии, Польше, других местах на различных фестивалях. Очень
продуктивный был курс! Но сейчас я понимаю, что тот курс был самым действительно
результативным, где мы только с ним ни были: в Бельгии, Молдавии, Италии,
Германии, бог знает где! Эти, конечно, не такие, но… со временем начинаешь
любить тех, кто рядом.
Сейчас Сережа Савлук в Москве. В Харькове работал в «Театре 19» много лет,
ну а сейчас сказал, что видит себя «шире», поэтому ищет удачи в кино, каких-то
новых театральных проектах, уже в двух, кстати, был занят.
—Он с вами советовался?
—Да, советовался, и я сказал ему, что если он себя так видит и чувствует,
что может больше, то почему нет? Пусть попробует себя в Москве, тем более что
многие мои выпускники уже давно там. Вот включаю иногда телевизор, смотрю и
вижу: этот снялся в кино, тот тоже не отстает. Радуюсь. А Кирилл занимается
журналистикой, по-прежнему в Харькове, работает на «Новой волне», в общем,
человек пишущий. Мы по-прежнему общаемся.
—Можно спросить, не обидно ли вам как педагогу, что ваши не самые
плохие, скажем так, ученики за границей пригодились, а тут нет?
—Ну и что? Вы же понимаете, что возможности Москвы — это возможности почти
безграничные. Это огромное количество театральных проектов, кино и т. д.,
понятно, несравнимое с Украиной, поэтому, пока они ничего не боятся, молоды и
сильны, кроме того, ничем особо не обременены, — в добрый час! Кстати, несколько
моих ребят в Санкт-Петербург уехали. Все они хотят оперативного простора, ищут
его и находят, Бог в помощь! Нет, и в Харькове много осталось моих учеников, но
это те, которые, к примеру, из Краматорска. Харьков для них — диапазон, горизонт
и т. д., а поработают, вполне возможно, подумают, что и Харьков для них мал,
пора осваивать просторы побольше.
http://culture.kharkov.ua/node/5365
http://culture.kharkov.ua/node/5365