На главную Укр

Александр Инюточкин: Со временем начинаешь любить тех, кто рядом


Есть три повода напомнить об alma mater харьковских, — да и, как жизнь подсказывает, не только харьковских кукольников: два хороших и один… не очень.

Кстати, «кукольник» — понятие достаточно широкое, это не только кукольных дел мастер, это и актер кукольного театра, и художник, даже зритель и пожизненно влюбленный в куклу-актрису человек. Так с какой новости начнем?

—Эх, решайте сами, — не без удовольствия и в то же время с сожалением отвечает профессор кафедры мастерства актера и режиссуры театра анимации Александр Инюточкин.
 
— Отвечать-то все равно мне.

—А вот мы сейчас попробуем разобраться, кому «отвечать». Поэтому начнем с новости «не очень». Александр Александрович, прошла, не побоюсь этого слова, пятилетка с тех пор, как вы порадовали город последним Международным фестивалем театров кукол и иных форм сценической анимации «ANIMA». А ведь обещали, публика запомнила, каждые два года устраивать такой фестиваль, радовать город новыми спектаклями и неподдельным весельем, созывая гостей со всего света! Вы-то сами со своими воспитанниками за это время столько всего поставили и показали на театральных просторах Европы, посещая подобные мероприятия иностранных коллег, которые с удовольствием вас приглашают! В общем, столько всего творческого случилось с вами и вокруг вас на ниве анимации, что этим грех не похвастаться. Даже сами выросли: профессором стали!
 
— Да, вы правы. И первое «да», тоже не побоюсь этого слова, — профессором я оказался единственным в Украине и первым в истории анимационных театров. Второе «да» — обещания фестивальные давал. Но не я один, а с соавторами в этом деле: спонсорами, соучредителями и прочими, дай им Бог здоровья, помощниками. Так что не будем говорить о фестивале 2008 года как о последнем. Скажем о нем, как говорят альпинисты, парашютисты и саперы, крайний и будем надеяться на следующий. По крайней мере, мы над возобновлением этой традиции сейчас очень напряженно трудимся: и творчески, и организационно.
 
—А чем, где и кого вы порадовали из «крайнего» творческого?
 
—«Чем» — Петрушкой. А вот «где?», хороший вопрос — в Москве и Льеже.
 
—То есть опять не на Родине…
 
—Что делать, — где ценят, куда зовут, там артист и выступает. Так всегда было.
 
—Расскажите, пожалуйста, как было в этот раз?
 
—Специалисты по русской культуре в Льеже организовали выставку «Рождество в царской России», которую они приметили еще в Москве. Ну а мы, как «наш пострел везде поспел» — для всех, интересующихся русской культурой в Европе, с 22 по 30 декабря выступили в рамках этой выставки: прилетели из Киева в Кёльн, из Кёльна в Льеж и т. д.
 
—Но играть-то вам, наверное, нужно было на языке той местности, куда в означенное время вы прибывали?
 
—Разумеется, Панча и Джуди в Лондоне мы представляли на английском, Полишинель и Мари в Париже — на французском. У нас и страничка в Интернете с рассказом о себе на английском, так что нас — двух девочек и двух мальчиков с преподавателем в придачу — неплохо знают. Кстати, нашу «Петрушкину камедь» — так правильно выглядит название спектакля, в Люксембурге оценил и бывший посол Евросоюза в Украине… Не скрою, было приятно в прямом смысле слова прийтись  ко двору Ее (?) Величества в таком окружении.
 
—Александр Александрович, а в широком смысле слова харьковская кукольная школа есть?
 
—Думаю, что да. Уже давно харьковские кукольники не раз проявляли себя далеко за пределами города, государства. Мои же воспитанники и сейчас желанные гости не только во многих уголках мира, но, как это ни парадоксально звучит, и во многих уголках родного государства, потому что оценивают молодых артистов не по политическому или языковому признаку, а по профессиональному.
 
—Маэстро, еще, пожалуйста, о хорошем: в конце прошлого года в Москве отмечали 25-летие телепрограммы «Аншлаг». А вас позвали праздновать? Вы ведь в 2003‑м и там умудрились произвести фурор.
 
—Нет, не позвали. Но мы не в обиде. У нас с «Аншлагом» в свое время, как говорят, все состоялось, так что…
 
—Тогда расскажите, пожалуйста, самое интересное, что помните, о том дебюте.  — После того как мы стали лауреатами Первого всеукраинского конкурса артистов эстрады в 2002 году, мы взяли видеозапись, которую организаторы конкурса делали во Дворце «Украина» во время концерта лауреатов, и отослали в «Аншлаг». Перед этим на «1+1» у нас было большое интервью в утренней программе, мы осмелели и, когда были приглашены в Москву, поехали втроем: Кирилл Лукашев, Сережа Савлук и я.
 
—На поведении ребят такой всеукраинский фурор никак не сказался?
 
—Нет. Во-первых, они после того, как стали лауреатами, с этим номером участвовали во всеукраинском туре с остальными победителями и объездили всю Украину. Потом мы возили этот номер в Бельгию, Италию и там показывали на различных фестивалях. Так что они ничего себе не позволяли в принципе, потому что нормальные люди.
 
—А как там все происходило в самом «Аншлаге»?
 
—Мы приехали утречком рано в «Олимпийский», там еще никого не было, расположились, позавтракали, а к вечеру стали собираться артисты знаменитые: Галкин, Бандурин, другие. Это был очень большой юмористический концерт и запись одновременно, в котором мы — среди большого количества звезд, потом эту запись транслировали по телевидению. Но их руководительница… эх, забыл, как ее… которая…
 
—Которая Регина Дубовицкая.
 
—Да! И которая, по-видимому, побоялась, что нас не очень поймут, хотя нас принимали просто прекрасно, так вот в телевизионную версию она вставила еще фрагмент настоящей борьбы сумо, мол, посмотрите, на что была сделана пародия. Такое с ее стороны было предложено как бы объяснение нашего номера широкому зрителю.
 
—А я о Дубовицкой была лучшего мнения, полагала, что чувство юмора у нее должно быть априори.
 
—Я — тоже, но теперь это уже совершенно неважно. Понимаете, дело в том, что, как бы мы после ни относились к «Аншлагу», для нас это была, в общем, такая достаточно приятная ступенька вверх. Она не имела продолжения, к сожалению, но, тем не менее, мы справились и, хочет этого кто-то или не хочет, стали известными. Как только появлялись где-то на фестивале, нас сразу узнавали и сами же резюмировали: а, это вы, которые в «Аншлаге» выступали?! Вот я ездил на мастер-класс в Ригу, приехал туда вместе со своими студентами, и меня тут же спросили: «Это — ваши?!» Я: «Да! И вы тоже нас знаете?» А они: «Да, конечно, мы тоже здесь смотрим «Аншлаг». После и в Молдавии была та же картина: встреча-удивление-одобрение. Так что выступление в «Аншлаге» стало для нас хорошей рекламой.
 
—Маэстро, как педагог по актерскому мастерству, что вы говорите, как учите студентов не зазнаваться при успехах, как прививаете иммунитет к «звездной болезни»?
 
—Во-первых, скажем так, я сам веду себя достаточно демократично, то есть у нас со студентами творческая демократия. Это не значит, что мы похлопываем друг друга по плечу и т. д., но у нас нет и такого, чтобы как я сказал, так и будет. Мы пытаемся найти такой вариант, который станет понятен всем. А, во-вторых, я стараюсь дать студентам понять, что они — мои коллеги, и отношусь к ним как к коллегам. Я никогда не поведу себя вроде: я — ого‑го, а они — еге-ге. Тем более что я преподаю, изучая все вместе с ними, потому что каждый новый курс требует к себе совершенно иного подхода и подхода к тому, что мы делаем. То есть я стараюсь не переносить примеры прошлого курса на новый курс, потому что новый курс с другим менталитетом, его состав по-другому малообразован, да, и поэтому приходится с ним по-новому общаться. И законы, которые лежат в основе номеров, этюдов и т. д. тоже требуют изучения, нет раз и навсегда открытого закона, как преподавать актерское мастерство. Поэтому берем новичка, как, извините, предмет какой-то, и начинаем смотреть: что он умеет, чем смотрит, как дышит, как смеется, чем берет и т. д. То есть каждый новый предмет — это terra incognita, и приходится его изучать чуть ли не сначала. Я же сижу и задаю себе вопрос: может он упасть в обморок? А, не может, значит, мы не будем падать в обморок. А злиться, как он может злиться? А! О! Вижу, как он выразительно злится, пробую найти в истории момент, где он мог бы применить свои природные возможности. То есть вот такие исследования каждый день, каждое занятие, каждый урок. 
 
—Вы говорите у вас — демократия. А вот Марку Захарову как-то задали подобный вопрос, так он даже, кажется, обиделся и ответил с характерной для него такой полузловещей усмешкой: «Требовать демократии в театре все равно что допустить демократию на атомной подводной лодке…»
 
—Понимаете, конечно, с ним трудно не согласиться, он все-таки великий, могучий. У него  — Збруев, Певцов, Соколов, другие не чувствуют себя мальчиками, а чувствуют себя сотворцами, поэтому под демократией в театре он имеет в виду… Знаете, как дети говорят, «на стадии обдумывания возможна демократия; на стадии приема решения уже автократия», то есть нет такого однозначного подхода.
 
—Описывать немыслимо смешной номер, конечно, пустая затея, поэтому расскажите лучше о том, как сложилась судьба двух представителей вашего лучшего, золотого курса. Был ли у вас после него такой же? Сейчас ваш «Сан-Сан-Театр» существует?
 
—Да, слава Богу, существует. У меня после этого курса было еще два, и последний курс был очень хороший, но там был обычный недостаток: больше девочек, а мальчиков маловато. А тот курс был золотым еще и тем, что в нем было шесть мальчиков и шесть девочек, поддерживалось творческое равновесие. Когда много девочек, приходится придумывать, как все подать и т. д. Хотя очень интересный курс я выпустил недавно, совершенно девичий, но мы, как говорится, справились: три раза были в Эстонии, Польше, других местах на различных фестивалях. Очень продуктивный был курс! Но сейчас я понимаю, что тот курс был самым действительно результативным, где мы только с ним ни были: в Бельгии, Молдавии, Италии, Германии, бог знает где! Эти, конечно, не такие, но… со временем начинаешь любить тех, кто рядом.
 
Сейчас Сережа Савлук в Москве. В Харькове работал в «Театре 19» много лет, ну а сейчас сказал, что видит себя «шире», поэтому ищет удачи в кино, каких-то новых театральных проектах, уже в двух, кстати, был занят.
 
—Он с вами советовался?
 
—Да, советовался, и я сказал ему, что если он себя так видит и чувствует, что может больше, то почему нет? Пусть попробует себя в Москве, тем более что многие мои выпускники уже давно там. Вот включаю иногда телевизор, смотрю и вижу: этот снялся в кино, тот тоже не отстает. Радуюсь. А Кирилл занимается журналистикой, по-прежнему в Харькове, работает на «Новой волне», в общем, человек пишущий. Мы по-прежнему общаемся.
 
—Можно спросить, не обидно ли вам как педагогу, что ваши не самые плохие, скажем так, ученики за границей пригодились, а тут нет?
 
—Ну и что? Вы же понимаете, что возможности Москвы — это возможности почти безграничные. Это огромное количество театральных проектов, кино и т. д., понятно, несравнимое с Украиной, поэтому, пока они ничего не боятся, молоды и сильны, кроме того, ничем особо не обременены, — в добрый час! Кстати, несколько моих ребят в Санкт-Петербург уехали. Все они хотят оперативного простора, ищут его и находят, Бог в помощь! Нет, и в Харькове много осталось моих учеников, но это те, которые, к примеру, из Краматорска. Харьков для них — диапазон, горизонт  и т. д., а поработают, вполне возможно, подумают, что и Харьков для них мал, пора осваивать просторы побольше. 

http://culture.kharkov.ua/node/5365